Самый простой вопрос: вы знаете как пчёлы строят соты? Вот как описывал этот процесс Морис Метерлинк ещё в XIX веке. "Самая большая часть пчел, подобно армии, которая повиновалась бы только очень определенному приказу, начинает карабкаться широкими колоннами вдоль вертикальных стенок здания. Первые из достигших свода зацепляются там когтями передних лапок; следующие за ними прицепляются к первым и так далее, до тех пор, пока не образуются длинные цепи, служащие мостом толпе, которая все подымается. Мало-помалу число цепей все увеличивается, они становятся все толще и все больше переплетаются и наконец превращаются в гирлянды, которые под влиянием бесчисленных и непрерывных восхождений сливаются в свою очередь в одну толстую треугольную завесу или, скорее, в нечто вроде плотного конуса, обращенного вершиной к куполу, где он прикрепляется, а расширяющееся основание спускается до половины или до двух третей всей высоты улья.

Когда последняя пчела, чувствующая, что внутренний голос призывает ее примкнуть к этой партии, взбирается на завесу, повешенную во тьме, восхождение прекращается; мало-помалу движение в куполе затихает совсем, и странный висящий конус в течение долгих часов ждет наступления таинства образования воска, пребывая в молчании, которое можно принять за религиозное, и в ужасающей неподвижности.

Все происходит в глубине толпы, все большее и большее скопление которой должно создать температуру, благоприятную для этого выделения, являющегося привилегией самых молодых пчел. Сначала признаемся, что покуда неизвестно, с помощью какой алхимии мед превращается в воск в подвешенных и полных загадок телах наших пчел. Можно только констатировать, что после ожидания, продолжающегося от восемнадцати до двадцати четырех часов, при такой повышенной температуре, что можно подумать, будто внутри улья тлеет пламя, у выхода четырех маленьких мешочков, расположенных с каждой стороны брюшка пчелы, появляются белые прозрачные чешуйки.

Когда большая часть пчел, составляющих подвешенный конус, будет иметь на своем брюшке эти галуны из пластинок, подобных слоновой кости, одна из пчел вдруг, как бы под влиянием внезапного вдохновения, отделяется от толпы, быстро карабкается вдоль неподвижной массы до внутренней вершины купола, где она прочно укрепляется, отодвигая ударами головы соседок, которые стесняют ее движения. Потом она захватывает лапами и ртом одну из восьми пластинок на своем брюхе, обгрызает ее, строгает, делает ее тягучей, месит ее в своей слюне, складывает и расправляет ее, мнет и опять формирует с ловкостью плотника, который обращался бы с тягучей массой. Наконец, когда размягченное вещество кажется ей достигшим желанных размеров и плотности, она прикрепляет его к вершине купола, утверждая таким образом первый или, вернее, замочный камень свода нового города, потому что здесь идет речь о городе навыворот, - городе, который спускается с неба, а не подымается из недр земли, подобно человеческому городу.

Когда дело сделано, она прикрепляет к этому замочному камню, висящему в пустоте, другие обломки воска, который постепенно извлекает из-под своих роговых колец; она завершает все это финальным ударом языка и последним толчком щупальцами; потом, так же внезапно, как пришла, она удаляется и теряется в толпе.

Ее немедленно заменяет другая; она берется за работу там, где та была оставлена, прибавляет к ней свою, поправляет то, что кажется ей не соответствующим мысленному плану народа, и исчезает в свою очередь в то время, как третья, четвертая, пятая следуют за ней в целом ряде вдохновенных и внезапных явлений, ни одна не оканчивая работы, все внося свою долю в единодушный труд.

Тогда с вершины свода свешивается маленькая, еще бесформенная, глыба воска. Когда она достигает достаточной величины, из висящей грозди пчел выделяется одна, вид которой значительно отличается от вида основательниц, предшествовавших ей. Глядя на ее уверенную решимость и ожидание окружающих, можно подумать, что это какой-то вдохновенный инженер, вдруг обозначающий в пустоте место, которое должна занять первая ячейка, в математической связи с которой будут находиться все остальные ячейки. Во всяком случае эта пчела принадлежит к классу работниц-ваятельниц или резчиц, которые не производят воска и довольствуются обработкой доставляемых им материалов. Итак, она выбирает место для первой ячейки, роет одно мгновение глыбу, откладывая к краям воск, вынутый со дна. Потом она так же, как делали основательницы, внезапно оставляет намеченную работу; другая нетерпеливая работница заменяет ее и продолжает ее работу, которую окончит третья, в то время как остальные принимаются вокруг них за обработку оставшейся поверхности и противоположной стороны восковой перегородки, следуя тому же методу прерывной и последовательной работы. Можно подумать, что существенный закон улья разделяет между всеми гордость совершаемым делом и что каждый труд должен там быть общим и безымянным, для того чтобы он был более братским.

Вскоре уже можно угадать очертания зарождающегося сота. Он еще имеет чечевицеобразную форму; составляющие его маленькие призматические трубки продолжены неодинаково; они постепенно и правильно укорачиваются от центра к краям. В это время он по виду и толщине приблизительно напоминает человеческий язык и состоит с обеих сторон из шестиугольных ячеек, смежных между собою и соприкасающихся своими основаниями.

Как только построены первые ячейки, основательницы укрепляют на своде сначала вторую, затем постепенно третью и четвертую глыбу воска. Эти глыбы следуют уступами, через строгие промежутки, рассчитанные таким образом, что когда соты достигнут полного развития, - а это случится гораздо позже, - пчелам все-таки будет оставаться достаточно места для передвижения между параллельными стенками.

Необходимо, следовательно, чтобы в своем плане они предвидели окончательную толщину каждого сота, которая иногда достигает около двадцати двух или двадцати трех миллиметров, и в то же время ширину разделяющих их улиц, которая должна достигать приблизительно одиннадцати миллиметров, то есть быть вдвое больше высоты пчелы, так как пчелам придется проходить между сотами спиной к спине."

Ай да молодец, брат Морис! Теперь, пожалуй, так уже не пишут! Каждый нажим пера мастера открывает шторку, за которой скрывается та или иная тайна. Приведу ещё несколько невероятных примеров из жизни пчёл. Рождается пчела. Первый период существования она проводит только в помещении улья в качестве молодой пчелы, а по сути - кормилицы детки и внутрисемейной работницы. После окончания срока молодого бойца пчела совместно со своим поколением впервые в жизни вылетает из улья для облёта. Она совершает в пределах пасеки круговые полёты, по крайней мере, трёх разновеликих радиусов. Первый - самый маленький круг. Он вполне вписывается в размер стенки улья. Второй круг значительно больше. Он умещается в план расположения пасеки. Третий круг самый крупный, - охватывает окрестности пасеки. Считается, что во время облёта пчела "активирует фотоаппарат" и фиксирует в своей памяти три "снимка",- ближней перспективы, среднего плана и ближайшие подступы. Эту "программу" пчела будет хранить всё свою жизнь и лишь в исключительных случаях прибегнет к перепрограммированию. Не сложно догадаться, что все эти навыки нужны пчеле, в первую очередь, для привязки себя к семье и безошибочно идентифицировать вход в дом, где проживают её сёстры, братья и очень важная персона - мать, родная или названая.

И это лишь ближний план ориентации. Ведь для пчелы совершенно обычное дело покидать свою семью и совершать полёты за километры с целью сбора нектара, пыльцы и прочих необходимых веществ. Считается, что в пределах пяти тысяч гектаров (и даже более) пчела ориентируется по солнцу. Для столь экзотической навигации Создатель пчелы предусмотрел помимо двух больших фасеточных глаз три простых глаза, которые расположил на "загривке" пчелиного тела. Хотя эти глазки и простые, но могут буквально больше, чем человеческие сложные глаза: видеть свет с одной поляризацией (нашему глазному инструменту нужен двухполяризационный свет). Такая способность простых глаз позволяет пчеле видеть солнце при сплошной облачности.

Казалось бы, и так уже всё сложно, но ведь солнце не стоит на месте! Пока пчела долетит до нектарных угодий, пока соберёт свой взяток, - дневное светило по дуге небосклона переместится ближе к западу. Теперь, чтобы взять правильный обратный курс нужно вычислить новый азимут. Для этого, как минимум, пчеле понадобятся внутренние часы, полный календарь восходов-закатов и склонений солнца, серьёзный интегральный вычислитель... Невероятно! Тем не менее пчела успешно справляется с такой задачей, - летит по вновь проложенному маршруту с полевой (лесной, горной) скоростью до того места, где она встретит образ местности, "записанный" в её долгосрочной памяти. Переходит на местную скорость и по остальным более детальным образам с точностью до сантиметра достигает леткового отверстия улья.

За день пчела совершает десятки вылетов и, что характерно, ни разу не ошибается! Не ошибается она и в темноте улья, - без света она находит нужные места, младших сестёр и т.д. Пусть в этом случае задействованы другие органы чувств, но они также являются частью комплекса системы навигации, геометрии и интегрального исчисления. Посмотрите, какое совершенство показывают пчёлы при строительстве сотов без участия всех своих пяти глаз!

Можно ли всё это каким-нибудь образом объяснить? По-моемому, на основе имеющихся на сегодняшний день знаний - нет. Ведь при разговорах обо всём том, что не поддаётся здравому объяснению в научных и околонаучных кругах явление удобно спрятать за ширмой инстинкта. Почему пчела летит за нектаром, а не, скажем, её полёт связан с желанием понежиться на солнышке где-нибудь на душистой опушке леса? Инстинкт! Но даже у столь загадочного образа, как инстинкт, обязательно должна быть физическая подоплёка. И, кажется, в новейшую историю эту подоплёку ухватили таки за хвост. Квантовым частицам, которые были для нас уделом глубокого физического микромира, жили там и управлялись своими микромировыми законами и правилами, оказывается мало места у себя "дома" и они, как стало нынче известно, "подрабатывают" в биологических процессах животных и растений.

Сейчас уже известно: существуют биологически важные молекулы или их крупные комплексы, которые реально используют нетривиальные квантовые эффекты для выполнения своих функций. Функционирование этих молекул не определяется набором и пространственной структурой атомов составляющих эти молекулы. Биологический эффект таких молекул объясняется во всех деталях только в случае привлечения квантовой механики.

Зарянки (малиновки) каждую осень мигрируют из Скандинавии в Средиземноморье, и, как многие морские животные и насекомые, они ориентируются в пространстве по магнитному полю Земли. В 70-е годы прошлого столетия немецкие орнитологи, супруги Вольфганг и Росвита Вилчко, установили факт наличия у птицы компаса. Теперь стало понятно, как он устроен. Речь пойдёт о квантовой запутанности. В составе сетчатки глаза зарянок присутствует светочувствительный белок криптохром. Под воздействие света (фотонов) в левом и правом глазах птицы возникают такие пары молекул криптохрома, квантовые частицы которых становятся сцеплёнными (запутанными). Эффект запутанности одной пары молекул длится несколько миллисекунд, но множество новых пар появляются постоянно. Квантовые частицы мало того, что запутанные, так ещё имеют разные спины. Таким образом, в правом и левом полушариях мозга птицы "танцуется" зеркальный Гопак. Сами квантовые частицы очень чувствительны к магнитному полю земли. Так, если зарянка летит вдоль магнитных силовых линий, воображаемые танцоры в мозгу птицы выстраиваются в параллельные линии. Если она отклоняется влево (вправо), - танцоры начинают подкидывать ноги под углом, соответствующему отклонению от курса. У зарянки появляется зуд в правом (левом) полушарии. Раздражитель заставляет птицу корректировать направление полёта. При таком надёжном навигационном механизме идти нужным курсом не представляется сложной задачей.

Вернёмся от малиновки к пчёлам. Ряд экспериментов с роями пчёл указывают на то, что пчёлы обладают способностью чувствовать магнитное поле земли и использовать эту способность в своей работе. Вот как описывает Карл Фриш в своей книге "Из жизни пчёл" один из поставленных экспериментов.

Пчелиный рой сажали в картонный цилиндр, в котором леток находился в центре дна. Пчелы никаким образом не могли воспользоваться какими-либо небесными ориентирами. Рой начинал отстраивать соты, и они были точно сориентированные с теми сотами, которые размещались в прежней материнской семье. Пчёлы выполняли строительство без каких-либо дополнительных указаний. Следовательно, пчелы могут воспринимать направление сторон света. Затем рой пересадили в другой картонный цилиндр. Направление магнитного поля в месте расположения цилиндра было искусственно смещено на 40°. Пчелы начали строить свои новые соты также под углом 40° к направлению постройки прежних сотов. Этим они ясно показали свою способность ориентироваться по магнитному полю земли. Экспериментаторы пошли дальше и в десятикратно усиленном радиальном магнитном поле пчёлы, в соответствии с такой прямо-таки сумасшедшей ситуацией, начали строить соты в виде цилиндра.

Похоже, нашим пчёлам здорово помогают элементалы классических природных стихий. И пусть мы их называет по-современному - квантами или элементарными частицами, сути вопроса это не меняет. Важно то, что элементалы фигурально переместились из древних манускриптов в современность и готовы делиться с нами своими тайнами. Предлагаю отозваться на готовность элементалов идти на контакт нашей взаимной готовностью к сотрудничеству.

Текст: Кулида АлександрКулида Александр
Текст: Кулида Александрkulida58@mail.ru