В конце октября 2001 года у меня слетело тридцать четыре семьи. Всё произошло так внезапно, что мне пришлось лишь недоумённо засвидетельствовать абсолютное отсутствие пчёл в отлично подготовленной к зимнему периоду пасеке. В тот роковой день это обстоятельство просто раздавило меня. Я снимал крыши ульев, осматривал опустевшие от пчёл, но полные корма гнёзда и уже где-то на двадцатом сломался. Мир расплылся перед глазами. Тяжело дыша, я уполз с территории пасеки. Я ничего не мог понять. Как могло произойти это таинственное исчезновение прямо у меня на глазах, тем более что я всё это время подкармливал пасеку и собирал гнёзда в зиму? При этом пчёлы вели себя обычным образом: хорошо брали корм, прополисовали щели... Волей случая, мне всё же удалось стать свидетелем невероятного полёта последней, тридцать четвёртой.

Приблизительно в середине следующего дня моё внимание привлёк сильный рёв, доносившийся из опустевшей пасеки. Ревущий улей стоял с закрытым кочевой сеточкой летком. Я и не подозревал, что в этом улье осталась семья. Видно это бедоносные синицы опрокинули заслонку и перекрыли леток. От этих маленьких милых птиц в осенне-зимний период для нашего дела большие напасти! Но почему же так неимоверно сильно взбудоражились пчёлы? Выглядело это так, как если бы всю первую половину дня улей кто-то тряс и опрокидывал могучими руками и до крайности взбесил всех его обитателей. Будто сама нечистая сила вселилась под крышу пчелиного дома.

Поспешно откидываю сеточку в сторону, освобождаю ход летка. Обычно взбудораженные пчёлы первым делом набрасываются на своего освободителя и заполняют окружающее пространство в поисках явных и мнимых врагов. Но, в этот раз из летка ударила мощная, как из трубы в сотни атмосфер, струя крылатых. Струя била несколько минут, влево от улья, градус в градус ровно на восток по прямой вдоль земли и, не падая, растворялась за пределами видимости. При этом живой поток сопровождался жутким визгом "разрезающим" уши, как будто бы на самом деле летели не пчёлы, но толкиенские нацгулы. Надо заметить, что таким образом пчёлы НИКОГДА не летают.

В улье не осталось ни одной живой души. Ни одна живая душа не вернулась и в последствие. Со стороны оторопевшего человека это выглядело так, как если бы пчёлы, практически мгновенно выплеснув всю без остатка, собранную в кулак энергию живого вещества, устремились вслед самому последнему взлетевшему в сторону родины звёздолёту, - в отчаянной попытке любой ценой присоединиться к уже разместившимся в летательном аппарате тридцати трём семьям и таки покинуть чужую, страшную и злую Землю. Безо всякого сомнения это был Зов. Неощутимый для человека, но повелительный, всепроникающий, безудержный для крылатых малюток.